Дошло до меня, о великий царь, что после счастливого подавления путча и ликвидации троцкистского заговора 11 сентября халиф Сталин – да помилует его Аллах и поприветствует – правил миром с любовью и удовольствием. То были тучные годы, когда народ святорусский и все прочие мусульмане пожинали плоды благоденствия, собранные на ниве неукоснительного благочестия. И никто не думал, что на Западе собрались уже тёмные тучи бедствий. Младший брат Сталина – Гитлер-хан, служивший по повелению старшего брата султаном Европы, покорил языческие племена франков, испанцев и поляков, принеся им свет истинной веры на острие меча. Сначала недалёкие и невежественные дикари сопротивлялись – но потом им понравилось. Но племена англов и саксов, закореневшие в нечестии, упорствовали во зле: они прорыли большой-пребольшой ров, который назвали Ла-Манш. Сказывают, что он был настолько широкий и глубокий, что тяжёлая мусульманская конница его переплыть не могла. Так и остались они ходить во тьме невежества. Хуже того: их царь Чемберлен по прозвищу Львиное Сердце получил подмогу из-за океана от дружественных племён ирокезов. Свирепые краснокожие варвары во главе с президентом – Чингачгуком по прозвищу Большой Змей – на быстроходных пирогах опустошали побережье от Бреста до Амстердама, и правоверным от них не было спасения. Потерпев поражение в войне с англами, саксами и могиканами, Гитлер впал в состояние глубокой депрессии: не было в нём стойкости духа, характерной для старшего брата, сидевшего в Москве и той непринуждённой лёгкости мысли и чувства, как у младшего брата в Риме. А упавший духом человек – добыча сатаны. Гитлер-хан стал преклонять уши к ложному и богопротивному учению национал-гуманистов. Надо сказать, что эмир всея Европы и раньше проявлял преступное благодушие, которое придворные лизоблюды торжественно именовали толерантностью к разного рода сектам маргинального свойства. Де-факто при его попустительстве по всему континенту бродили и смущали народ на базарах проповедники ордена дервишей покойного имама Ницше. Они ничтоже сумняшеся именовали себя правозащитниками всех людей и Совершенными Святыми \СС\. Все видели, что святости у эсэсовцев было немного, но сказать боялись – они могли засудить самого Аллаха по обвинению в оскорблении чести, достоинства и деловой репутации \ЧДДР\. Единственное, что могло ввести этих святош в рамки приличия – это пуля в голову, но отряды национал-гуманистов наводили ужас на всю округу своей разнузданной жестокостью. Так вот: эсэсовцы учили простодушных поселян, что Бога нет – это всё выдумки хитрых мулл, которые торгуют опиумом для трудового народа. К стыду всех правоверных надо сказать: священнослужители того далёкого времени предались стяжательству и лени, что подорвало авторитет религии в глазах народа. Обличение недостойных священников – дело богоугодное, но гуманисты этим пользовались, как затравкой: далее шла пропаганда вседозволенности и неприличия. Эсэсовцы утверждали (и травили тех, кто не соглашался), что женщина должна иметь права такие же, как и мужчина. Нет, каково! При всей своей показной открытости и демократичности гуманисты были людьми очень подлыми и хитрыми: знали же, бестии, что эмансипация сделает женщин легкодоступными и дешёвыми. Таким образом, они начали с кощунства, а кончили вульгарным развратом вселенского масштаба. Европейские народы, разочарованные военными неудачами Гитлера, пошли на поводу у национал-гуманистов, как стадо баранов на убой. Скоро, очень скоро неизвестные молодчики стали убивать выдающихся исламских журналистов, писателей, кинорежиссёров и политических деятелей. Имама главной Берлинской мечети – Рейхстага – озверевшие гуманисты за бороду стащили прямо с мембера во время проповеди и растерзали на глазах объятых ужасом верующих. На следующий день после расправы все рептильные газеты и телеканалы сообщили, что святой имам был сам виноват – оскорбил чем-то чувства гуманистов, а те погорячились слегка. Хуже того: вскоре Гитлер назначил известного изувера-гуманиста Геббельса-ходжу имамом Рейхстага. И теперь каждую ночь студенты Берлинского университета вместе с правозащитниками жгли запрещённые книги и среди них такие перлы, как «Моя исламская борьба» Вольтера, «Исламский миф 20-го века» Канта, «Гений ислама» Рассела Бен Дарвина. Жгли полотна великих исламских мастеров прошлого: Рафаэля Бен Микельанджело, Рубенса да-Винчи, партитуры Баха ибн Бетховена и Моцарта Бен Сальери – музыка которых уже не одно столетие поднимала к вершинам горним души правоверных. А когда оставшиеся верными мусульмане выходили на мирные демонстрации с протестами против гуманистического террора, то правозащитники забрасывали их бутылками с коктейлем Молотова-хаджи, а продажная печать клеймила их как расистов, фашистов, нацистов пещерных ретроградов и вообще евреев. Большая часть исламских СМИ в порыве рабской покорности долго извинялась перед национал-гуманистами за то, что честные мусульмане оскорбили их своим публичным несогласием и инакомыслием. Но оставшиеся целыми в этом гнойном море гуманизма и политкорректности островки порядочности выступили с совершенно невинными карикатурами на пророка гуманизма – просто для того, чтобы сохранить самоуважение. Эсэсовцы немедля вывели на улицы европейских городов миллионные толпы беснующихся правозащитников, которые громили базары и офисы, поджигали автомобили – требуя примерной казни смелых джигитов от прессы. Кончилась эта вакханалия тем, что Гитлер вынужден был назначить отпетых правозащитников на посты руководителей силовых министерств и ведомств. Чтобы оправдаться перед халифом Сталиным и миролюбивой мусульманской общественностью, главари гуманистов решили устроить неслыханную провокацию. На тайном совещании они положили поджечь святыню немецких мусульман – Рейхстаг, а вину возложить на истинномусульманских людей. Преступление не стали откладывать в долгий ящик: уже на следующую ночь отряд штурмовиков-правозащитников проник в великую мечеть и поджёг её сразу с шести концов. Когда Гитлеру доложили о беспримерном «преступлении» мусульман, он дал карт-бланш правоохранительным органам на массовые аресты – ибо очень доверял людям и даже подумать не мог, что гуманисты его так обманули. В Европе начались массовые гонения на всех инакомыслящих и просто мыслящих людей. В результате через несколько лет вся интеллектуальная и творческая элита германского султаната вынуждена была эмигрировать на край света, к команчам и ирокезам – только чтобы не попасть под действие человеконенавистнических Нюрнбергских законов о защите прав человека. Надо сказать, что среди ранних гуманистов не было единодушия: среди них было немало людей рассудительных и тщательно скрывающих своё благочестие. Умеренная часть гуманистов настаивала на мягких наказаниях для мусульман – по их мнению, идейно - неполноценных людей достаточно просто отселить в гетто и бантустаны – чтобы изолировать паству от их тлетворного влияния. Среди умеренных получила широкое распространение теория «гуманизма с человеческим лицом», осуждавшая кровавые эксцессы непримиримой политкорректности. Но экстремистская часть элиты придерживалась идей национал-гуманизма и считала своих оппонентов бесхребетными слюнтяями, недостойными высокого звания правозащитников - эсэсовцев. Поскольку якобинцев было больше, чем жирондистов, то они горделиво именовали себя «большевиками», а остальным присвоили презрительную кличку «меньшевик». Противостояние закончилось трагически: тёмной ночью большевики собрались все вместе и наточив ножи булатные, напали на сладко спящих меньшевиков. Ту ночь, наполненную стонами и хрипами умирающих, назвали Ночью Длинных Ножей. Хотя справедливости ради надо сказать, что ножи были совсем не длинные, а вполне обычные. Расправившись с умеренным крылом своей партии, правозащитники распоясались вконец: уже скоро всех людей, не соответствовавших варварским нормам политкорректности и мультикультурности, стали отправлять на Прокрустово ложе – и мало кто вернулся с него живым. Говорят, что название это произошло от устройства, изобретённого начальником пионерского лагеря Дахау по фамилии Прокруст. Был он страшен, ужасен, уродлив и потому имел очень оригинальные представления о хорошем и плохом, красивом и некрасивом. Всех заключённых, попадавших ему в руки для исправления, он проверял на физическое соответствие стандарту – лишнее он урезал, а недостающее растягивал. Помимо официальных репрессий, обрушившихся на головы правоверных, имели место совершенно дикие внесудебные расправы над людьми, стойко придерживающихся веры в Аллаха праведного и милосердного. Шайки молодых правозащитников прямо на улицах приставали к седобородым старикам, требуя съесть кусок жирной свинины или сфотографироваться со свиньёй в руках. Тех, кто под любыми предлогами отказывался, беспощадно избивали и сдавали в милицию, которая без задержки отправляла людей в пионерлагерь. Хуже того: толпы озверевших гуманистов нападали на мужественных женщин, посмевших выйти на улицу в парандже. С них на глазах у прохожих срывали одежду, побоями принуждая одеть миниюбку, колготки с пояском и бюстгальтер на голое тело. Рассудительные женщины, не желавшие подводить своих мужей, сняли паранджу и ходили по улицам в обычных платьях уличных девок и простоволосые, не смея поднять глаза от стыда. Но злобные активистки-правозащитницы, которые объединились в орден феминизма, не дали им спокойно жить. Имея натуру подлую и глубоко порочную, феминистки сразу же раскусили манёвры женщин, сохранивших толику благочестия: их не удивишь простыми женскими хитростями. Банды феминисток хватали стыдливых девушек и требовали от них пробежать стометровку на 15-сантиметровых шпильках. Тех женщин, что не выдерживали издевательского кросса, под улюлюканье толпы стригли по-солдатски, делали непристойную татуировку по всему телу, и обрезали миниюбку до совершенного неприличия. Если дело доходило до суда, то обычно таких женщин отправляли в мусульманское гетто вместе с семьёй. Те, кто смог разжалобить жестокосердых юристов-эсэсовцев, приговаривали трём годам ношения самой непристойной одежды и хождения на шпильках в любую погоду. Страшные времена настали в Европе: Гитлер-хан де-факто отступил от истинной веры и пошёл на поводу у носителей бесчеловечных идей национал-гуманизма, а отсюда до крамолы – только один шаг. Обычно европейские султаны ежегодно отсылали в Россию богатые подарки – не как взятки или дань, а как знак глубокого уважения к Старшему Брату. Но вот наступил Чёрный Год, когда эти знаки человеческого внимания показались Гитлеру излишними. Вместо этого он стянул к границам русского халифата огромную орду диких европейских племён и пошёл на родного брата войной. Однако боевые действия начались не сразу, ибо гуманисты известны своим лукавством и коварством: сначала на тайном совещании гуманных мудрецов было решено морально разложить Святую Русь. Свидетели рассказывают, что в Протоколах гуманных «мудрецов» прямо говорится создании пятой колонны в России для насаждения в умах доверчивых россиян демократии. С этой целью под видом искренних доброжелателей и доброхотов в аль-Москву и другие центры исламской цивилизации засылались шпионы: и плыли они пароходами, ехали на верблюдах, а под конец – целые полки парашютистов-правозащитников сбрасывались прямо в сердце России. Наймиты доктора Геббельса с утра выходили на базарную площадь и начинали смущать добрых русских мусульман зловещим призраком общечеловеческих ценностей. Грех великий и всемирное паскудство даже упоминать о тех вещах, которые они говорили простодушным и доверчивым московским поселянам. Но при всей своей простоте народ святорусский всё же не умом, которого у него никогда не было, а душой свой ощутил всю мерзость и преступность гуманистической пропаганды. Исключительно беспардонно и бессовестно действовали феминистки: совершенно лишенные чувства элементарного такта, они прямо на улицах Москвы хватали скромных и богобоязненных русских женщин за руки – требуя сбросить паранджу и предаться свободной любви. Их главная организация – «Прокладки без границ» - распространяла подрывную литературу, и среди них такие «шедевры» пошлости и откровенной порнографии, как опус небезызвестной «писательницы» Жанны Дарк - «Тампакс, который живёт на крыше». К сожалению, даже в наше время находятся «любители литературы», которые ревностно ищут эту мерзкую книжку. Акции протеста против прельстителей и растлителей человеческих душ начались, как всегда, в русской глубинке, где народ ещё не испорчен компьютерами да Интернетом проклятым – этими двумя самыми подлыми агентами мирового империализма.В самом сердце России издревле стояли два древних города – Мухосранск и Зажопинск. Старинные летописи Мухосранска утверждают, что именно отсюда пошла русская земля. Зажопинские историки, ссылаясь на свои источники, говорят обратное. Учёные мужи а аль-Москве несколько веков только тем и занимались, что выясняли правду. Да так ничего и не выяснили, ибо каждая сторона подкрепляла свою историю весомыми аргументами. Так что гордыня мухосранцев и зажопинцев вошла в поговорку и сами они стали притчей во языцех среди столичных снобов. Но вот пришло время, когда столичные грамотеи были посрамлены убогими поселянами. В Мухосранске и Зажопинске, как и везде, перед войной появились агенты гуманизма. И тут же построили вертепы разврата. Сначала это не вызвало протеста у населения – правоверные потянулись в публичные и игорные дома, дабы лично приобщиться к европейским ценностям. Но когда заезжие феминистки стали вводить вместо Закона Божьего уроки сексуального воспитания в объёме университетского курса – встревожились: так ведь и до греха недалеко. Кроме того, пока активистки организации «Прокладки без границ» занимались растлением малолетних, сотрудники Тампакса призывали население не слушаться властей предержащих и ни с чем не соглашаться. Тут собрались мужи Мухосранские и решили, что пришло время спасать Святую Русь от супостата. Ведь мухосранцы справедливо гордились тем фактом, что именно они первыми приняли свет истинной веры – не взирая на все домыслы зажопинцев. И пришла пора явить миру истинно-мухосранский дух. Поскольку задача была великая, то решили они забыть старые распри и снестить с зажопинским ареопагом на предмет общих действий. Надо отметить, что и зажопинские мужи оказались на высоте политического положения. На объединённом мухосранско-зажопинском совещании была вработана единая политическая платформа и программа действий под названием «500 дней» - именно столько времени отводилось на избавление России от гуманистической заразы. Долго спорили о методах святого дела. Мухосранцы по своей душевной простоте предлагали вырезать всех несогласных, а прокладки и тампаксы предать справедливому суду. Но более хитрые зажопинские интеллектуалы потребовали более тонкого подхода, ибо у еврооптимистов в аль-Москве была сильная рука. В конце концов решили навалиться на правозащитную чуму силами пожарников, электриков, санитарно-эпидемиологической службы и контрольно-ревизионного управления. Месяца не прошло, как гуманисты покинули мухосранско-зажопинские пределы не солоно хлебавши. Очистившись от скверны, всё население двух замечательных городов с чадами и домочадцами пошло на Москву. Марш славных жителей старинных городков на Москву, начавшийся как ручеёк сердец человеческих, впитал в себя всю мыслящую Россию по дороге. Мухосранцы уже на подходах в столице затерялись среди именитых людей, поспешивших влиться в ряды патриотического движения, когда оно созрело. Зажопинцы оказались смышлёнее и протиснулись ближе к центру. И в аль-Москву вступила под колокольный звон всех мечетей миллионная река правоверных. Они разбили палатки и расположились на Красном Майдане перед Кремлём. С раннего утра они опускались на колени и твёрдо стояли на них до самой ночи, моля халифа Сталина Великого снизойти до их слёзной просьбицы: изгнать из родных пределов кровавые неправительственные организации, битком набитые наймитами Геббельса. Более всего в стоянии на коленях усердствовали мухосранцы: в то время, как остальные участники Майдана уходили домой отгреться, они продолжали стоять на коленях неукротимо. Долго продолжался московский майдан, и подвиг несгибаемых мухосранцев не остался незамеченным: вот сердце Сталина не выдержало - он внял мольбам народа своего и выслал всех последышей Геббельса к их хозяину. Когда до Гитлера дошло, что Сталин и народ русский не поддался моральному разложению, он остервеняясь несказанно, повелел перейти границу у реки. Говорят старые люди, что когда Сталин узнал о немыслимом предательстве родного брата, то он от горя три дня и три ночи не ел, не пил, не посещал гарем, а когда вышел к придворным, то сказал всем по секрету, что потерял веру в человечество. Однако долг перед народом – превыше всего: перепоясавшись мечом благочестия и надев кольчугу преданности, Сталин лично повёл русских на войну с неверными. Великий визирь Молотов ар-Рашид бен Оглы в тот же счастливый день взошёл на мембер мечети Василия Блаженного и обратился с ободрительной речью к испуганным богомольцам. На всю Россию как набат прозвучали его пророческие слова: «враг будет разбит, победа будет за мусульманами!». И сразу же забили Большие Барабаны Интернета на Красном Майдане и закричали муэдзины с высоты минарета Ивана Великого. Да так громко, что услышала вся страна:
Вставай, страна исламская Вставай на смертный бой С гуманной силой тёмною Проклятою ордой!
По возрасту халиф Сталин не мог лично возглавить действующую армию, а потому во главе правоверных поставил главным маршалом Чингиз-хана, который до этого неплохо проявил себя как губернатор Сибири и Китая. Выбор был удачен: прозорливо избегая генерального сражения, старый сибиряк заманил полки гитлеровцев вглубь страны. Люди недалёкие осуждали великого русского полководца за сдачу без боя огромных территорий, но вскоре и они поняли его правоту: под Москву банды гуманистов пришли уставшие и обескровленные: снабжение было затруднено большими расстояниями, охрана коммуникаций поглощала все резервы. Кроме того – танки прошли тысячи километров и требовали капитального ремонта, летняя смазка превратила всё автоматическое оружие в однозарядное, а лёгкие бурнусы германских бедуинов не спасали от суровой русской зимы. Орлиным взором окинул Чингиз-хан полученные со спутников фотографии театра военных действий и безошибочно выбрал Бородинское поле как оптимальное для богатырского ристалища. Известный уже хафиз Лермонтов, прикомандированный к штабу Чингиз-хана, немедля написал поэму «Бородино» - и за давностью лет это нынче единственный исторический документ, составленный очевидцем и непосредственным участником событий. В поэме очень правдиво и красочно описывается героизм правоверных. Так, вызывает особое восхищение подвиг 28-и воинов из славного тумена хана Панфилова, которые под водительством ротного муллы Клочкова забросали бутылками с горючей смесью 48 гитлеровских танков. Не меньший пиетет вызывает подвиг 300 зажопинцев, которые во главе с своим местным беком на неделю задержали вражескую армию в тесном Фермопильском ущелье, где бушует и шумит, дробясь о мрачные скалы, Москва-река. От этого подвига русских людей остался только снятый в вигвамах голивудских команчей блокбастер «300 мухосранцев». В поэтическом угаре создатели фильма перепутали названия или исказили преднамеренно название малой родины героев. Сохранились отрывочные материалы о молниеносных рейдах каспийской флотилии адмирала-паши Стеньки Разина: его боевые челны, внезапно выплывая мимо острова на стрежень, топили вражеские транспортные конвои на всех морях. Собственно говоря, и от его побед осталась только печальная песнь. В ней поётся, что у Стеньки была горячо любимая персидская княжна, которая то ли оказалась американской шпионкой, то ли о приданом с её папой, персидским шахом, никак не могли решить вопрос. И вот он был вынужден со слезами на глазах бросить девушку в надлежащую волну, которая подхватила её и понесла вдаль, оставив адмирала Стеньку Разина совершенно безутешным. Ещё известнейший поэт и боевой лётчик ас Пушкин, растроганный этой историей, написал её продолжение – «Сказку о царе салтане», в которой княжна, безвинно оклеветанная завистливыми жёнами Стеньки, не погибла в волнах, а поплыла к новым приключениям. Однако вернёмся на Бородинское поле: битва шла много дней и много ночей, прерываясь только на еду и молитву – причём молились только мусульмане, а гуманисты в это время морочили людям головы на политзанятиях. Войску гуманистов помогал сам Иблис-проклятый – иначе ничем нельзя объяснить такого упорства этого отребья человечества, которому правоверные уже сколачивали крепкий-крепкий гроб. Но вот Враг рода человеческого устал, а Аллах влил необоримую бодрость в сердца мусульман: разбитые орды правозащитников, бросая технику и раненых, побежали по разорённой Смоленской дороге назад в Европу. На переправе через реку Березину агрессоры попытались оказать сопротивление: к ним на помощь прибыли последние резервы Рейха: дивизии феминисток «Мёртвая мужская голова», «Чёрные колготки» и «Смерть мужикам». Остервенелые, отмороженные, утратившие человеческий облик дамочки сначала одним своим видом ужаснули и обратили в бегство наши войска, но тут на подмогу подоспела свежая гвардейская танковая армия маршала Бату-хана: феминистки были опрокинуты и бежали с поля боя, бросая шпильки, фаллоимитаторы и даже теряя петли на колготках. Определённая часть их добежала до Гаагского суда по правам снежного человека и подала иск на мужчин, которые опять и снова обидели это жалкое подобие женщин. Только узнав о гибели под аль-Москвой отборных войск Гитлер-хана, народы всей Европы, ужасно угнетаемые правозащитниками, немедленно восстали против носителей демократии. Возмущение политикой гуманизаторов было настолько велико, что тысячи богобоязненных женщин и их детей, перепоясаявшись пластидом или гранатами, заходили в офисы, где гнездились правозащитники, и подрывали себя, выражая свой решительный протест и несогласие с правами человека. Они бесстрашно и бестрепетно умирали, внося посильный вклад в дело победы и приближая счастливый День Победы. Все газеты мира подробно описали подвиг лётчика аль-Гастелло, который направил свой Боинг-747, битком набитый видными правозащитниками, на здание Суда по правам человека в Страсбурге, этом страшном месте, где мультикультурники замучили сотни тысяч правоверных. Идя от победы к победе, исламское воинство, встречаемое цветами и кликами радости, вступило в аль-Берлин – это логово гуманизма, политкорректности и мультикультурности. Весь мир облетела весёлая шутка Чингиз-хана: «мы добьём врага в его же собственном влагалище!». И вот свершилось: Европа, измученная гуманистами, стала очищаться от скверны. Что делать с отступниками от истинной веры? – вот вопрос, который активно обсуждался мусульманской общественностью в последние месяцы великого джихада. Все видели, какие злодеяния совершили гуманисты на временно оккупированных территориях России: правоверные ужаснулись - такого кошмара ещё не знала вселенная. На этой почве в далёком Ульяновске, на родине великого Ленина, возникло новое направление в религии – исламофашизм. Суть его была в том, чтобы пресекать даже мимолётные мысли, клонящиеся к общечеловеческим ценностям. Рупором новой секты стал видный ходжа Иуда Искариот-бей – человек небезупречной репутации, которого за какие-то неблаговидные дела выгнали из Египта и который 40 лет потом скитался по Синайской пустыне, пока не добрался до России и здесь обрёл новую, лучшую родину. Во всяком случае, заполняя автобиографию на предмет вступления в Партию Аллаха, он забыл отметить, что был кассиром в секте И.Христа довольно долгое время. И что налоговая полиция имела к нему серьёзные претензии. Так вот этот журналист в центральной газете «Исламская правда» опубликовал серию статей под общим лозунгом: «Убей гуманиста!». Однако жалея попавших под дурное влияние и заражённых плохим примером, халиф Сталин дезавуировал своего усердного клеврета, выпустив фетву: «Ответ товарища Сталина Иуде Искариоту», где сказал великую и милосердную фразу: «Гуманисты приходят и уходят, а немецкий народ остаётся». Услышав, что случайно заблудших не будут сильно казнить, войска гуманистов превратились в струйку дыма над затухающим костром. Милосердие Сталина не знает границ: только прослышав о том, что его младший брат Гитлер схвачен верными нукерами, как он тут же потребовал решительного покаяния и разрыва с идеями гуманизма. Ласковое обращение и несокрушимый авторитет Старшего Брата сделали своё дело: слёзы раскаяния переполнили Адольфа Гитлера и он снова вернулся к истинной вере. Сталин в знак своей милости и всепрощения снова предложил ему возглавить Европейский Союз, но Гитлер взял посох странствия - стал дервишем. В течение многих лет он скитался по просторам вселенной, творя добрые дела где только возможно щедрою рукою. Однако к схваченным сподвижникам Сталин был беспощаден: ведь это они склонили его родного брата к совету нечестивых. В город Нюрнберг, славный своими базарами и ремёслами, приехали виднейшие кадии и муфтии со всего мира, чтобы вынести справедливый приговор кучке недостойных людей. Все они были брошены на Ковёр Милосердия и познакомились с Мечом Справедливости. Желая освободить Европу от гуманистической заразы и усердствуя в своём деле, виднейшие специалисты по шариату не сходя с места постановили половину населения центральной Европы посадить на кол в качестве меры социальной защиты. Но все знали, что милосердие халифа безгранично: Сталин отменил суровые приговоры, присовокупив, что рыба гниёт с головы, а народ не виноват в злодеяниях своих руководителей. Более того: он запретил проводить массовую публичную люстрацию, чтобы пресечь волну вендетты и доносов. Ибо при гуманистах в каждой семье были люди, сотрудничавшие с правозащитными организациями. Однако лицам, запятнавшим себя активным сотрудничеством с гуманистами, было запрещено занимать определенные должности, а творческих работников, прославлявших правозащитный режим, лишили заказов. Более сурово поступили с феминистками, ссылаясь на известный параграф закона «Злая корова молока не даёт». Праведные женщины умоляли халифа распять всех этих исчадий ада на Аппиевой дороге, но Сталин никогда не шёл на поводу у дам. Более того: именно ему приписывают известнейшую максиму: «Послушай, что хочет женщина и сделай наоборот!». А потому всех, уличенных в феминизме или сочувствии к нему, приговорили навечно служить комендантами рабочих общежитий, кондукторами в общественном транспорте, кассирами на дальних полустанках и учителями в школах для трудных подростков. На этой ниве плохие женщины не смогут принести обществу большого вреда. И в конце концов Сталин напомнил всем зарвавшимся ревнителям чистоты и справедливости, что ислам – это религия мира и милосердия, а не войны и жестокости. Разумеется, функционеры правозащитных организаций, а так же наиболее оголтелые феминистки были отправлены в Гулаг – специально созданный для их перевоспитания трудовой лагерь. Там, в благодатных сибирских краях, бывшие ортодоксы гуманизма искупали свою вину перед человечеством. Правозащитное подполье распространяло пасквили на Гулаг, в котором якобы люди не жили, а мучились. В этой клевете нет ни слова правды. И чтобы донести до людей истину, известный писатель Солженицын написал многотомное исследование «Архипелаг Гулаг». Особенно трогательно он описал нелёгкий путь прозрения Ивана Денисовича – бывшего беспощадного судьи Гаагского трибунала, а теперь правоверного мусульманина с признаками святости. После восстановления исторической справедливости все в Европах вздохнули спокойно, и засучив рукава повыше, взялись за восстановление разрушенного при национал-гуманистах народного хозяйства. По единодушному желанию верующих были восстановлены не вызывающая нескромных взоров одежда для женщин, гаремы и пятикратная молитва. Более всего радовались от всей души женщины, с наслаждением сбросившие ненавистные мини-юбки, колготки и верх бесстыдства – трусики и лифчики. Не обошлось и без перегибов: нашлись досужие люди, наделённые властью, что издавали указы и сдаче в трёхдневный срок всей аморальной одежды и полного запрета на торговлю прокладками и тампаксами. Как сказал известный улем и ходжа Энгельс: «Они хотят месте с водою выплеснуть и ребёнка». И верно: ведь прокладки, если ими не злоупотреблять, не принесут вреда. Чтобы пресечь распространение идей национал-гуманизма в будущем, была создана Исламская организация по безопасности и сотрудничеству в Европе \ОБСЕ\. Её функциями были в основном мониторинг соблюдения прав мусульман и пресечение делателей всяческого разврата. Так, были приняты новые законы, лишающие лицензии все телеканалы, кроме «Евроньюс аль Джазира». Все остальные, как сомнительные и просто никчемные были закрыты. Как верно сказал духовный наставник исламофашистов Иуда Искариот: «Если телевизор показывает тоже, что и Коран – то он как минимум не нужен. А если он рассказывает то, что противоречит Корану – то он вреден». Кроме того, употребление гуманистической символики теперь по настоянию исламофашистов приравнивалось к хранению детской порнографии. Попытка публично отрицать преступность правозащитных организаций, равно как и акты гуманистического геноцида, каралась 10 годами концентрационного лагеря. Скептики побаивались остронегативной реакции прогрессивной и миролюбивой европейской общественности на такое решительное внедрение светлых идеалов исламофашизма, но они ошиблись: европейцы с пониманием приняли новую доктрину, поскольку уж очень их измучили гитлеровские правозащитники своим террором. Возрождались старые мусульманские святыни – множество мечетей гуманисты или взорвали, или превратили в вертепы разврата. Так, великолепную мечеть Парижа – Бастилию – сравняли с землёй и на её месте устроили площадку для развратных танцев. Главную мечеть Берлина оставили на месте, устроив в молельном зале танковую конюшню, а в подвалах пытали правоверных. Сразу после окончания отечественного джихада её отремонтировали и заново расписали известные художники-мистики, пострадавшие в застенках гуманистов – Жан Эффель и Херлуф Бидструп. Освятили её сами воины-победители, оставив на стенах великое множество автографов. По сему случаю большой коллектив художников-импрессионистов во главе с Гогеном Бен Ренуаром эль Пикассо написал эпическое полотно: «Халиф Сталин и сопровождающие его эмиры, имамы и видные багатуры совершают первый намаз в Рейхстаге». Халиф Сталин, памятуя великие подвиги мухосранцев, решил воздать им должное. На торжественном банкете по случаю победы он поднял тост за несокрушимое долготерпение мухосранское. Он искренне поблагодарил их за несокрушимое умение стоять на коленях перед Богом данным начальством и выразил надежду, что этому замечательному качеству научат весь мир. Но это ещё не всё: в борьбе с национал-гуманистами правоверным русским воинам оказали большую помощь эмиры из языческих стран. Так, Черчилль-багатур привёл на поле брани под Бородино полки англов и саксов, возмущённых хитрой политикой Чемберлена Львиное Сердце. Рузвельт-нойон прискакал во главе десятков тысяч храбрецов-апачей, которых жестокие ирокезы, тайно сочувствующие правозащитникам, лишили лучших мест охоты и рыбной ловли. Потрясённые величием Сталина, они всем гуртом приняли ислам и сражались с гуманистами до последней капли крови. За эти и другие услуги Сталин пожаловал Черчиллю-багатуру Лондонский султанат, а Рузвельту-нойону – Вашингтонский эмират в вечное владение. Оказав им щедрую военную и финансовую помощь, Сталин послал их на запад нести свет его очей. Что они и сделали в конце концов. После завершения великого джихада халиф Сталин вернулся в покорную аль-Москву. Он правил ещё 100, а потом и более лет на радость всем правоверным русским и не только людям. А когда пришла Разлучительница Собраний и Разрушительница Наслаждений, он встретил её с подобающим уважением. Время сыплется, как песок через ладони – и никто его не остановит. А если остановит – то пожалеет, ибо тяжело удержать в руках даже часть времени. Пусть оно уходит в прошлое легко. И незаметно превращается в сказку.
